Верю в ужасную вещь. Я верю, что истина не мыслится, а переживается.
Со мной согласятся мистики, но логики посмеются надо мной.
Будь я мужчиной, мои слова звучали бы убедительней. Будь я профессором логики – навевали бы благоговейный ужас. Но я – это просто я, и нет ничего такого, что могло бы сделать мои слова весомыми.
Ничего, кроме истины, конечно. Но она столь же нежна, сколь непоколебима и не терпит микроскопов и линеек. Перед ней можно только встать, настолько честно, насколько позволяют силы. Настолько открыто, насколько позволяет мужество.
Но было бы страшным высокомерием думать, что человек способен сделать хоть что-то, чтобы увидеть, услышать, почувствовать или понять ее.
Даже тот единственный шаг, что делается навстречу истине, совершает сама истина. Удел человека – буква «д» в слове «да».
